Сделаем шаг назад. Сакура не могла уснуть всю ночь. Благодатное забытье не приходило, подавляемое неясными подозрениями и даже паникой. Карин уже давно ушла спать, а Сакура, оставшись одна практически во всем пространстве квартиры, думала. Она попыталась сосредоточиться на томике Фрейда, чтобы вернуть себе способность хладнокровно мыслить, но свет внезапно отключился. Конечно, как всегда, гребаные пробки, именно в самый неподходящий момент, именно глубокой ночью, именно тогда, когда так необходимо! Сакура не стала утруждать себя поисками ключей от щитка, а просто достала из небольшого ящичка на кухне свечу и подожгла нетронутый пламенем фитиль. Однако, романтичный полумрак отнюдь не поднимал настроение. Выйдя на свет, на лестничную клетку, кутаясь в свой шарф, как в кокон, она встретила нашего знакомого, мистера Коннора. Смотря на него, она вспоминала о совершенно другом человеке. Конечно, она помнила, где видела этого... как его там, кстати? Xоть бы это был не он. А вдруг он меня узнает, черт побери, что будет? – билась паническая мысль. Никто не хочет попасть в лапы закона после того, как уже хорошо прижился в тени. Нужно было узнать. Нужно было зайти, допустим, к Хоуку. И увидеть его. Развеять свои сомнения, обвинить себя в паранойе и успокоиться. Какова вероятность того, что это окажется именно тот человек, о котором она подумала? Теория вероятности, детка, редко ошибается. Она решила зайти в районе полудня, но сон сморил ее на пару часов. И все-таки это оказался он. И он ее узнал, ну конечно же. Но знает ли Ховердейл о том, что она его тоже узнала?.. В любом случае, партнерство – далеко не самое плохое, что развернулось из ситуации. Хоть оно и было вынужденным, Сакура понимала. Она догадывалась, какие у детектива связи, поэтому не стала играть с огнем. Она всегда была предусмотрительной и осторожной, с самого детства. Но иногда хотелось азарта. Именно такого, какой давали ей поединки. Именно такого, какой она испытывала, разговаривая с ним, - азарт, смешанный, твою мать, со страхом. И, - что самое важное, - он знает Тсунаде. Фактически, он сам дал выдал себя. Намеренно это или вышло случайно, никто не знал. Но почему бы не воспользоваться шансом? Но шанс был в другом. Игра начиналась, пусть и не все фигуры расставлены на шахматной доске.
*** Хоук вернулся на кухню. Усталость сквозила в каждом его движении – это было видно по замедленной реакции, по вялости и плавности, с которыми он двигался, как проводил рукой по взъерошенным волосам, как смотрел на Майлза, - безразличным, скользящим взглядом. Итачи захотелось отвести взгляд, но он этого, конечно же, не сделал. - Тяжелый день? - Тяжелые люди, - фыркнул Хоук, садясь на подоконник и принимая чашку кофе из рук детектива. Итачи наблюдал за ним, украдкой, чтобы не возникло вопросов. Его Саске никогда не пил кофе, а эта его искалеченная копия, казалось, им только и питалась. - Так ты детектив? – спросил Хоук, поставив чашку на гладкий подоконник. Итачи посмотрел на него чуть насмешливо, как на ребенка. - Все верно, - ответил он, закуривая. Для него это была губительная привычка, но как бы он не пытался бросить, - силой воли, с помощью никотиновых пластырей или таблеток – это было сильнее него. - И какое же дело ты расследуешь, раз тебя подстреливают среди ночи? Хоук прищурился. Ему было любопытно, как, в принципе, было бы любопытно любому журналисту. Но именно этот прищур глаз, - саркастичный и немного злой, - Итачи узнал. - Хочешь предложить свою профессиональную помощь? - Я не ищейка, - фыркнул Хоук, - но у тебя нет напарника. Мне кажется, ты не похож на того, кто любит работать в паре. «Майлз Ховердейл» тихо хмыкнул и встал рядом с Хоуком, задумчиво изучая облачный малоинтересный пейзаж за окном. *** Когда Хоук Коннор только собирался проснуться, а Учиха Итачи тихо разговаривал с кем-то по телефону, уже давно проснувшись, Харуно Сакура выходила из метро. День был на удивление солнечным, и казалось, что царит вовсе не осень, а весна. На улицах города было многолюдно и шумно, но девушка, ловко лавирующая в людском потоке и отгородившаяся от мира музыкой в наушниках, не обращала на это внимания. Она уверенно шла к месту встречи, которую ей так внезапно назначили. А почему бы и нет, собственно, - говорила она себе. Почему бы не попробовать? Ее охватывало странное чувство, и оно становилось сильнее по мере того, как она приближалась к кафешке. Вот, она уже видит яркое пятно куртки знакомого незнакомца, и чувство становится сильнее. Нет, это не чувство предвкушения, это никакой не романтичный настрой, это не гадкая конфетная влюбленность, - это ощущение, что то, что она делает, является неправильным. Интересно, почему? Но ей некогда думать об этом. Предположим, она хочет немного расслабиться. К черту все мысли. Она подошла к Наруто и остановилась напротив него, смотря на него, не улыбаясь. Его взгляд был точно таким же - спокойным и уверенным, только на губах расползалась улыбка, напоминавшая почему-то о лисах. - Привет. Сакура улыбнулась уголками губ, хотя на самом деле ей хотелось широко улыбнуться. Налетел порыв ветра, красный шарф взметнулся широкой змейкой. - Ну здравствуй, блондинка. Почему-то его хотелось подколоть – несильно, а лишь проверяя дистанцию дозволенного незнакомым человеком. Наруто рассмеялся, прислонившись к стене и слегка запрокинув голову. Он совершенно не обращал внимания на людей, выходящих из кофейни и смотрящих на них заинтересованными взглядами. Два ярких пятнышка в ноябрьской толпе. Были ли они единственные в своем роде? - Отличный комплимент от девушки с розовыми волосами! – он снова улыбнулся, - Я Наруто. - Сакура. - По паспорту так же? - Нет, псевдоним для таких идиотов, как ты, - улыбнулась Сакура. Наруто засунул руки в карманы. - Окей, эту баталию выиграла ты. Познакомились. Предлагаю переместить наши замерзшие тела в теплое место, - и, увидев, что Сакура по инерции дернулась в кофейню, он легко поймал ее за запястье, - Э, нет, ты слишком плохого обо мне мнения. Пойдем в другое место. Надеюсь, ты хорошо относишься к итальянской кухне? Девушка перехватила Наруто под руку. На своих высоких шпильках она все равно была немного ниже. Однако не настолько, насколько это было с Хоуком. «О боже, ты опять его вспоминаешь», - фыркнул внутренний голосок, очень напоминавший Карин. А она-то тут причем? - Предположим, я бы не отказалась от пасты и бокальчика белого полусладкого, - хмыкнула она. Они шли вниз по улице, совершенно не спеша, прогулочным шагом. Солнце обманчиво грело, а ветерок приятно теребил волосы. - Сэр, позвольте узнать, где мои цветы? - Ты не любишь цветы. – констатация факта с неприкрытой усмешкой. Он попал прямо в точку. Но как? Как незнакомый человек может понять, что такие, как она, не любят цветы? Его лицо было смутно знакомым. Может, пересекались когда-то? Сакура рассматривала Наруто, не пристально, но внимательно, и чуть прищурившись. Мягкие черты лица, чуть загорелая кожа, губы, то и дело складывающиеся в улыбку или усмешку, ярко-голубые глаза. На носу, чуть вздернутом, можно рассмотреть веснушки. Волосы цвета разбавленного золота, растрепанные и непослушные. Держится уверенно, осанка прямая, сам крепок собой. Полная противоположность господину Коннору. Стоп. Коннор. Фотографии на стене, развешанные в художественном беспорядке. Сакура едва удержалась от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу.
*** Итальянский ресторанчик, куда повел ее Наруто, оказался небольшим милым заведением на оживленной улице в самом центре города. Они разместились за небольшим уютным столиком около окна, где открывался вид на улицу. Наруто о чем-то рассказывал, листая меню и попутно говоря, какие блюда здесь стоят попробовать. Сакура тихо улыбалась, слегка посмеиваясь и наблюдая за своим спутником. Им принесли вино, - Наруто красное, Сакуре – белое, и разговор продолжился. Они рассказывали друг другу о себе. Наруто рассказывал о городке, где вырос, потом, как перебрался сюда, какие-то безумно смешные байки из студенческой жизни, и спрашивал о жизни Сакуры. Девушка, умалчивая некоторые личные детали, рассказывала о том, что учится на медика, чем вызывала азартный интерес у парня. - И что, трупы, морги, вскрытия, - не страшно? - Кто-то падает в обморок при виде крови, - вот им и страшно, не к столу сказано, - фыркнула Сакура, отпивая из своего бокала. – Была у нас замечательная байка на практике…о, спасибо, - кивнула она официанту, поменявшему пепельницу. - Сейчас ты расскажешь что-нибудь интересное и смешное? – Наруто, прищурившись, наблюдал за ней. Он никак не отреагировал на то, что Сакура курит. Уже хорошо. - Ну, многие тогда попадали в обморок, - рассмеялась Сакура. – дело было на практике. Собрали нас, не помню, когда, на третьем или четвертом курсе было, - она щелкнула зажигалкой. В воздухе почувствовался запах ментола, - первое вскрытие в присутствии опытного патологоанатома, все дела, успокоительное, блестящие инструменты, страшно, холодно, ты понимаешь, - в ее голосе сквозил неприкрытый сарказм, - подопытной была свеженькая девушка, доставленная с места ДТП. Кровоизлияние в мозг, быстрая безболезненная смерть, ничего особенного. Отличный материал, как говорится. Мы сгруппировались вокруг стола, интересно, кому-то страшновато, но никто не заставлял их поступать на медицинский, так ведь? Сакура сделала паузу, чуть усмехнувшись. - Врач уже держит скальпель, собирается сделать первый надрез, и тут труп открывает глаза, приподнимается и спрашивает «Где я?». – девушка рассмеялась, - студенты в ужасе, - по стеночке, звуки падающих тел, побледневший патологоанатом с застывшим ошарашенным лицом, держащий над девушкой скальпель. Просто занавес. Наруто рассмеялся. - Как-то слабо верится. - Врачам «Скорой», которые ее притащили к нам, тоже не верилось. Ты бы видел их лица, - Сакура рассмеялась вместе с ним, вспоминая сорванную практику. – Да, это определенно надо было заснять. Но это единичный случай, как понимаешь. - И почему девушки становятся врачами? Мне как-то боязно попадать в твои руки пациентом, - усмехнулся Наруто. - У меня это наследственное. Моя мать была медсестрой в небольшой больнице, - ответила Сакура, постукивая пальцами по гладкой деревянной поверхности столика. И, опережая застывший вопрос на губах Наруто, - она умерла. - Прости. - А ты ничего и не спрашивал. Я сама ответила. Тем более, это было давно, - спокойно ответила девушка, чуть печально улыбнувшись. Повисла пауза, нарушенная лишь официантом, который принес заказанные блюда. - Ты работаешь где-нибудь? – разорвала тишину Сакура. - Да, я менеджер в одном баре, - ответил Наруто. Сакура понимающе хмыкнула. - Так вот откуда ты знаешь Хоука Коннора, я права? Наруто, казалось, был удивлен. Он на секунду замер, и в его глазах на мгновенье промелькнуло недоверие. - Ты тоже его знаешь? – он удивленно приподнял светлые брови, - Мир тесен. - Мы соседи. Наруто понимающе улыбнулся. - Да, кажется, он рассказывал о своей внезапной соседке, - усмехнулся он, откинувшись на спинку стула и смотря на нее чуть победоносно, а может, чуть насмешливо, - Повторите вино, пожалуйста, - обратился он к официанту. - Даже так? – приподняла бровь Сакура, стряхивая пепел с сигареты, - Он не похож на болтливого человека. - Я его лучший друг, поэтому мне можно. - Да, я видела тебя на фотографиях. Наруто рассмеялся. - Значит, из-за чертового Хоука свидания двух незнакомцев не получилось. У меня такое ощущение, будто это он нас свел. Сакура пожала плечами, поправляя шелковый изумрудный платок на шее. - Ты сам сказал, что мир тесен, Наруто. Вы с ним вместе работали в том баре? Наруто поигрывал салфеткой в своих пальцах. Его взгляд на секунду задержался на одной точке, а потом он поднял глаза на Сакуру. - Больше – мы выросли вместе. - Сочувствую, - в голосе девушки слышался неприкрытый сарказм. - Почему же? – приподнял брови Наруто. - Он странный парень. - Поверь, это нормально. Да, думала Сакура, это совершенно нормально – быть таким мертвым и не заинтересованным в жизни человеком. Хоук разительно отличался от Наруто, это было настолько очевидно, что это было бы видно даже не знающему их человеку. - Ты мне нравишься больше, - заметила она, отвлекаясь от своих мыслей. - Я приму это за небольшой комплимент, - усмехнулся Наруто, тепло улыбаясь ей. *** Они гуляли до самой ночи, вдоль главной смотровой площадки города, провожали закат, смеялись, гуляли вдоль тихих переулков, оживленных улиц, фотографировались, покупали кофе с собой в милых уютных кофейнях, о чем-то разговаривали. С Наруто было легко и хорошо, с ним находилось много общих тем для разговора, он искренне улыбался Сакуре. Они могли столкнуться каждый день. В одни дни они опаздывали на одни и те же электрички, ходили на одни фильмы и концерты, учились и работали недалеко друг от друга, у них был один общий друг, который, казалось, связывал их между собой невидимой нитью. Сакура все равно старалась об этом не думать. Старалась не думать о том, что завтра у нее тяжелый поединок на боях, старалась не думать о Хоуке и Учихе Итачи, с которым она заключила соглашение и из которого не вышла победителем. Сейчас это отходило на другой план. Словно это была и не ее жизнь. Сейчас она наслаждалась обыденной повседневностью, ванильным привкусом кофе, закатным солнцем, который играл красивой рыжинкой на волосах Наруто, теплотой его рук, и ей хотелось, чтобы этот день не заканчивался. Она слишком давно не чувствовала себя так спокойно. В первый раз парень не производил ощущения отторжения. Можно даже всех вспомнить, но это не было интересно. Небольшой список заканчивался все тем же Коннором, в котором было слишком много странностей, слишком много недомолвок и слишком много холодности. Сакура могла сказать, что Хоук ей нравится, но это было похоже скорее на никотиновую зависимость, чем на влюбленность. За своими мыслями и оживленным разговором с Наруто она и не заметила, как они подошли к ее дому. Она была удивлена, что они прошли пешком полгорода, что на нее было совсем непохоже, - она не любила длинные пешие прогулки. Уже смеркалось и поднимался прохладный ветер, заставлявший вспомнить, что сейчас не лето или теплые сентябрь и октябрь, а пегий, обманчивый ноябрь, дарящий солнце и отвратительный дождь на все четыре стороны света. - Вот мы и пришли, - протянул Наруто. Опытный психолог услышал бы в его голосе нотки сожаления. - Знаешь, это было здорово. В смысле, даже замечательно, - улыбнулась Сакура, чуть поеживаясь на ветру. – Я даже возьму твой номер телефона, представь себе. Наруто хмыкнул. Они обменялись номерами и попрощались. Сакура застыла на несколько секунд около входной двери, смотря вслед Узумаки, и, вздохнув, достала ключи. *** Хоук чуть подрагивающими руками рыскал по шкафчику с лекарствами. У него разыгралась страшная мигрень, которая не беспокоила его уже довольно давно. В глазах уже чуть ли не плыло от сверла, ввинчивавшегося в затылок, там, где было наложено в свое время так много швов. Это нужно было прекратить. Немедленно. Слава богу, что обезболивающее, которое в свое время выписывал ему Какаши, еще осталось. Достав стеклянный пузырек с позвякивающими в нем таблетками, парень с наслаждением открыл крышку и проглотил горьковатую таблетку, даже не запивая. За всеми этими манипуляциями наблюдали. Хоуку было откровенно плевать, что Майлз Ховердейл нашел в этом интересного, - он просто хотел прекратить боль. Но ни Хоук, ни Саске не любили, когда за ними наблюдали. Они были в этом похожи. Детектив вернулся совсем недавно, и, казалось, над чем-то сосредоточенно работал. Изредка он выходил в другую комнату и кому-то звонил. Они практически не общались, лишь обменивались стандартными фразами. Заказали еды из китайского ресторанчика, вместе поужинали, выпили по чашке зеленого чая и, убравшись на кухне, работали за одним столом, напротив друг друга, за своими ноутбуками. Хоук лазал по сети, ища себе какую-нибудь халтурку, пока у него не разболелась голова. Майлз изредка кидал на него внимательные взгляды, но ничего не спрашивал. Это вселяло спокойствие, но вместе с тем какую-то нервозность. - И давно у тебя так? – послышался голос детектива, когда Хоук проглотил желанную пилюлю и ждал эффекта, прислонившись к кухонной поверхности, прикрыв глаза. - У меня просто болит голова. Такое бывает у всех людей. - Но не всем людям выписывают сильные обезболивающие, отпускающиеся только в специализированных аптеках. Хоук кинул на него быстрый взгляд. Майлз даже не смотрел в его сторону, будто говорил сам с собой. Со стороны он был очень похож на девушку. Хрупкое, в чем-то аристократическое телосложение, длинные тонкие пальцы, как у пианиста, длинные ухоженные волосы, собранные в хвост. Вспышка сознания, будто по мозгу хлестнули плетью, - воспоминание или галлюцинация, - размытое марево, лишь ощущение гладких прохладных волос под своими руками. Когда-то давно, очень давно. Это не его воспоминания, это его галлюцинация, галлюцинация Саске. Наваждение исчезло так же быстро, как и появилось. Хоук даже не мог понять, что же ему привиделось, лишь рука дернулась к виску, - детским жестом унять боль. Он немного удивленно смотрел на свою руку, которая словно только что чувствовала…что? Он кинул взгляд на детектива, внимательный и пристальный. Нет, в памяти Саске не было этого человека, определенно не было. Ему просто нужно больше спать и больше отдыхать. Ему просто не нужно зацикливаться на прошлом. Все просто. Это проходят в средней школе, на курсах информатики, когда изучают циклы и алгоритмы. Что происходит, когда цикл составлен неправильно? Он замыкается, он становится замкнутым кругом, и алгоритм не продолжится, пока ты не изменишь цикл, пока не исправишь ошибку, пока не приведешь все в стройный и правильный логический порядок. Пока не поставишь правильный вопрос, на который последует вполне определенный ответ. Хоук задавал вопросы потом, когда их очевидность становилась подвластна любой логике. Он прошел на свое место и сел. Деревянный стул чуть скрипнул. Боль отступала, перед глазами прояснялось. Парень свернул все окна браузера, оставив лишь одно, - окно с открытой строчкой поисковика. Он снова посмотрел на Майлза. Тот отреагировал на его взгляд и посмотрел в его глаза. Они у него были темные, почти черные, с редким миндалевидным разрезом, в обрамлении длинных ресниц, с чуть заметными в полутьме кругами усталости. Хоук отвел взгляд и переключился на экран ноутбука. Его пальцы чуть застыли над черной клавиатурой, а глаза гипнотизировали помигивающий в строчке поисковика курсор. Потянувшись к наушникам, с которыми он не расставался ни на секунду, даже когда работал, он включил музыку и ощутил себя спокойнее. Застывшие пальцы быстро забегали по клавиатуре, выбивая всего два слова. Имя и фамилию. Майлз Ховердейл. *** Прекрасное настроение Сакуры улетучилось в тот же момент, когда она переступила порог квартиры. Здесь творился самый настоящий хаос, а в воздухе витал сладковато-приторный запах духов Карин. Та явно была не в духе, а когда она была не в духе, она начинала разрушать идеальный порядок вокруг. Она называла это «перестановкой», но рациональная Сакура никак не могла назвать это таким термином. Когда диван перемещается из гостиной на кухню, а телевизор – в ванную, когда ее учебники оказываются в стиральной машине, а нижнее белье украшает люстру, вы покрутите пальцем у виска. А Сакура в такие моменты готовилась к худшему. Тихо сняв плащ, обувь и шарф, кинув небольшую кожаную сумку на тумбочку, девушка осторожно прокрадывалась вглубь квартиры, смотря себе под ноги. В комнате Карин гремела музыка, что-то новомодное среди подростков. Сакура не могла вспомнить названия группы, лишь помнила, что их фронтмен – известный в своих кругах голливудский актер. Так, рассуждала она. Тут несколько вариантов. Или Карин бросили, что само по себе маловероятно, либо бросила она, что уже больше похоже на правду, тогда ее сожительница сейчас в лучших традициях валяется на диване, закинув длинные ноги на спинку и пьет вино, либо ее уволили, что вообще будет катастрофой для нервов Сакуры, либо у нее просто плохое настроение. Вариантов – масса, и ни один, твою мать, не был хорошим. Карин появилась перед ее носом настолько внезапно, что Сакура едва остановила свою мгновенную реакцию и не врезала девушке в лицо. Обругав себя за нервозность, девушка угрожающе тихо произнесла: - Что у тебя опять стряслось, что ты снова разрушаешь нашу квартиру? Карин поправила свои очки в вишневой оправе и молча достала из папки, которую держала в руках, чуть пожелтевшую от времени газетную статью. Сакура слишком хорошо знала эту статью, и ее руки от злости сжались в кулаки. - Почему ты ничего мне не рассказывала? – с вызовом спросила Карин, помахивая некрологом с фотографией светловолосой женщины перед носом Сакуры. Девушка вырвала папку и статью из ее рук так быстро и резко, зло и порывисто, что Карин даже не успела среагировать. - Это не твое дело, - отрезала Сакура. – Выруби эти завывания из своей комнаты. Карин уперла руки в бока. - Ошибаешься, Принцесса, еще как мое! Не забывай, кому ты здесь обязана! - Лучше бы не была! – выплюнула Сакура, убирая статью в папку и резко ее захлопывая, - Какого черта ты роешься в моих вещах? Карин фыркнула. - Я должна была это знать. Твоя мать, твой отец… - Заткнись или тебя заткну я, - угрожающе зашипела Сакура. Карин не обратила на это внимания. Она распалялась еще больше и больше. - Не заткнусь. Я знаю, почему ты сбежала из дома. Неужели ты думаешь, что я была настолько глупа, чтобы не проверить тебя на предмет… - Не лезь в мою жизнь! Тебя это не касается! - Ты на моем попечении! – выкрикнула Карин, - А этот ублюдок…почему ты ничего не сделала?! - Катись к чертовой матери, стерва. Это моя жизнь. А ты в нее лезешь. Сакура едва-едва держала себя в руках и говорила все тише и тише. - Ты где-то пропадаешь целыми днями, не ночуешь дома каждые две недели, а возвращаешься в таком состоянии, словно тебя избивали! Ах да, и еще с кучей денег, которые заработать за такой короткий срок нереально! У тебя синяки, растяжения и кровоподтеки по всему телу, думаешь, я не видела?! Чем ты занимаешься, черт бы тебя подрал?.. - Я тебе уже сказала, что это не твое дело. – медленно и тихо произнесла Сакура. Карин осеклась на полуслове, почувствовав, что еще немного, и спокойная Сакура потеряет над собой всяческий контроль, и это было опасно. Настолько опасно, что это ощущалось в воздухе. Сакура резко развернулась, и, взяв с собой папку направилась в прихожую. Карин кинулась за ней и схватила ее за тонкое запястье. - Что ты делаешь, отвечай! Занимаешься чем-то нелегальным? Торгуешь собой? Подсела на наркоту? Что?! Сакура внезапно развернулась и ударила Карин наотмашь по лицу. Девушка сдавленно охнула и осела на пол. Сакура побледнела от гнева, в глазах плескалась ненависть, а губы искривились в злобе. - Какого черта ты делаешь? Я же… Сакура не дослушала ее, а просто схватила плащ, быстро одела обувь и вышла, оглушительно хлопнув дверью, оставив Карин в разгромленной квартире, в запоздалых сожалениях, извинениях и полном одиночестве. *** Телефон Хоука, лежавший на столе, завибрировал и зазвонил. Шуберт, благословенный Шуберт, Итачи узнал бы его музыку из тысяч любых других композиторов. Саске, его Саске так любил Шуберта, что третировал всю семью им чуть ли не каждый день, играя на скрипке в любое время дня и ночи. Никто в семье Учиха, в общем-то, не возражал, - мать очень любила классическую музыку, Итачи нравилось, как Саске играл, а отец…его, в общем-то, редко можно было застать дома. Интересно, а Хоук помнит, какие он большие надежды подавал, как скрипач? Как это было давно. Парень отвлекся от ноутбука и принял вызов. Его лицо мгновенно прояснилось, а губы сложились в подобие ухмылки: - Ну и как оно? – произнес Хоук вместо приветствия. Итачи сделал предположение, что звонит Узумаки Наруто. Предположение было верным, - Хоук упомянул его имя в разговоре. В трубке что-то быстро и неразборчиво говорили, и Хоук отошел к окну, повернувшись к Итачи спиной, и закурил. Через мгновение он рассмеялся, - тихо и искренне. Итачи замер. Он так давно не слышал смех своего брата, что, услышав его сейчас, он отвлекся и посмотрел в спину Хоуку. От Саске в нем осталось много, и это внушало надежду. Он должен все вспомнить, - неожиданно сформировалась в мозгу мысль. - Ну что ж, я поздравляю тебя. Рад, что все прошло удачно. Ага, бывай. Хоук сбросил вызов и положил телефон на подоконник. Он курил и о чем-то думал, - Итачи чувствовал это. Он все еще ждал вопросов. Но Хоук, о чем-то вспомнив, вдруг снова взял телефон. Быстро набрав смску, он, помедлив, отправил сообщение. Затем, повернувшись к Майлзу, задал вопрос, который он ждал. - И все-таки, - он сделал небольшую паузу, словно их дневной небольшой разговор и не прерывался, - о чем вы говорили с Сакурой? - Тебе определенно не нравится предположение, что мы договаривались убить тебя. Итачи отвлекся от ноутбука и уставшим жестом потер глаза. - Она бы никому не понравилась. То, что это была какая-то сделка, и ежу понятно. Но вопрос, - в чем ее суть? Хоук засунул руки в карманы джинс. Его сигарета покоилась в пепельнице, распространяя дым по кухне. - Я расскажу. Но не сейчас. Коннор смотрел в его глаза, пристально, не отводя взгляд. Итачи не мог прочитать, о чем он сейчас думает. - Что мешает сделать это сейчас? Времени полно, ночь длинная. - В том, - Итачи подошел к Хоуку и сделал паузу, взяв его сигарету из пепельницы и затянувшись, - что тебе лучше в это не впутываться. Парень удивленно приподнял бровь на наглый жест детектива, но лишь пожал плечами. - Моя профессия обязывает куда-то впутываться. Так же, как и твоя. Нам это может быть выгодно. - Неужели я слышу предложение о сотрудничестве? – саркастично заметил Итачи, смотря на своего не-брата чуть насмешливо. Хоук фыркнул и резким движением отобрал у него из рук сигарету. - Предложение было сделано еще днем. А это, кстати, мое, - он указал взглядом на сигарету. - Не заметил подписи на сигарете, - хмыкнул Итачи, глядя на Хоука. Во всем этом было что-то до боли знакомое, безумно ностальгичное. - Остряк. - Ты не лучше меня. - Ты меня не знаешь. - Да ну? – изобразил удивление Итачи, - хочешь поиграть в Шерлока Холмса и доктора Ватсона? - Последняя экранизация хорошая, кстати. - Чушь. Не уходи от ответа, Хоук. – отрезал Итачи, доставая уже свои сигареты и закуривая. Хоук стряхнул пепел и отвел взгляд от детектива. - Послушаю. Люблю узнавать о себе что-то новое. Итачи задумчиво посмотрел на его профиль, и, приняв правила игры, кинул взгляд на татуировку на запястье брата, оглядел комнату и произнес, чуть растягивая гласные: - Что ж. Начнем с того, что твое имя – ненастоящее. Об этом четко говорит твоя татуировка, - ястреб, я так понимаю? По-английски – hawk. Тебе есть, что скрывать, но скорее всего, ты сам скрываешься от кого-то. Тебе на вид около двадцати двух-двадцати трех лет, - значит, ты доучиваешься. Журналист – на столе лежат твои статьи, подписанные твоим выдуманным именем или псевдонимом, а на книжных полках – соответствующая литература. Работаешь не на штатной основе – иначе бы не спал целыми днями. Следовательно – внештатник или фрилансер. У тебя мало друзей и нет девушки, иначе бы твой телефон звонил гораздо чаще. С родителями ты не общаешься, даже фотографий нет, - можно предположить, что они либо умерли, либо ты сирота от рождения. Сам ты не из этого города, - практически незаметный северный акцент выдает. У тебя сильные мигрени, - следствие аварии и черепно-мозговой травмы, - иначе бы у тебя в аптечке не было столько лекарств, выписываемых психотерапевтом. Возможно, у тебя была даже амнезия, но это интуиция. Ты подрабатывал барменом – фотографии и количество хорошего, кстати, алкоголя говорят об этом. - Это все слишком очевидно, - перебил его Хоук, - Карин или Сакура могли тебе рассказать об этом. - Ты любишь Шуберта, его малопопулярная композиция стоит у тебя на звонке, - невозмутимо продолжил Итачи, - дай сюда свою левую руку. Хоук протянул ему свою руку, и Итачи, чуть помедлив, прикоснулся к ней. Ледяная, бледная кожа с просматривающимся голубым узором вен. Такая знакомая рука, в детстве теплая, пальцы, дергающие или нежно проводящие по волосам, крепко державшие его, когда они вместе гуляли по солнечному городку. Не отвлекайся. - Музыкальное образование, - произнес он. – Скрипка, с самого детства. Ледяная ладонь, а здесь тепло, - проблемы с давлением, пониженное. Носишь кольца на указательном и безымянном пальце – нетрадиционная ориентация. Или бисексуал. Хоук рассмеялся и выдернул руку из пальцев Ховердейла, - зло, резко. - Неужели похож? - О, ты даже не смущаешься, - хмыкнул Итачи, смотря на него. – Я прав. Но ты сам этого не знаешь, не так ли? - Давай оставим мою личную жизнь в покое. - И у тебя скверный характер, значит, девушки надолго не задерживались. С Харуно Сакурой вы, судя по всему, друзья. Кстати, она к тебе неровно дышит, ты знаешь об этом? - Я сказал, оставь мою личную жизнь в покое, - Хоук чуть побледнел. Он совершенно не ожидал, что его будут читать, как открытую книгу. - О, это так увлекательно, давай не будем останавливаться, - усмехнулся Итачи, поигрывая своей серебристой зажигалкой. – Тебе что-то мешает нормально жить, но знаешь ли ты, что именно? - Хватит. Я уже почувствовал себя Ватсоном. - И ты не умеешь готовить. - Какой страшный грех. - Упрямый. - Ну да. - У тебя есть брат. - Ошибка! – победоносно рассмеялся Хоук. – С чего ты сделал такой вывод, а, Ховердейл? - Предположение, впрочем, неверное. Хорошо, как зовут тебя на самом деле? Ответь уже, черт. Неужели в голове ничего не шевелится? - Хоук Коннор. Я не играю на скрипке, и да, девушки у меня надолго не задерживаются, и нет, я не гей, да, у меня мало друзей, но это потому, что меня окружает третьесортное мясо. Да, сейчас ты сделаешь вывод, что я сноб. Итачи скрестил руки на груди. На запястье блеснул тонкий агатовый браслет. - Ты не прав. Я сделаю вывод, что ты импульсивный и вспыльчивый, но стараешься не показывать этого до тех пор, пока в твоей голове не начинают рыться. Хоук отвернулся к окну, признавая свое поражение. Итачи хотелось его обнять, тихо сказать, что он его брат, которого он почему-то не помнит, рассказать об ошибке, о том злополучном, трагическом дне, когда они потеряли друг друга. Обнять его, и прошептать, что он наконец-то его нашел. Рассказать, как он переживал и волновался, как уходил с головой в работу, как перерывал все телефонные справочники и морги, больницы и университеты, но – ни следа, ни следа, ни одного чертового следа. Рассказать, как Узумаки Наруто едва не разбил его хрупкий мир, державшийся на одной призрачной ниточке, несколькими жестокими словами. Мечтатель. *** Сакура практически выбежала на улицу. Внутри нее кипела злость и обида, но она не давала злым слезам катиться по щекам, она ругала себя на чем свет стоит, проклинала чертово любопытство Карин, проклинала свою семью и жизнь. Вспышка быстро прошла, и девушка взяла себя в руки, присев на ледяную лавочку в пустом парке. Выход у нее был только один. Достав из сумки, в которой покоилась чертова папка, телефон, Сакура нашла номер, который был так нужен и уже вслушивалась в длинные нудные гудки. Не Хоук Коннор, не Карин, и даже не Тсунаде. Девушка нервно курила сигарету, глубоко затягиваясь и резко стряхивая пепел. После восьмого гудка в трубке послышался удивленный голос. Сакура никогда не думала, что будет так рада слышать практически незнакомого человека. Ей было все равно. Она ощущала интуицией, что ему можно доверять. Бывает же ощущение, будто ты знаешь незнакомца всю свою жизнь? Она быстро записала адрес в маленькой записной книжке и резко поднялась, сбросив вызов. Было уже поздно, и нужно торопиться, чтобы успеть на метро, а там – две пересадки, дорога на полчаса, и – тепло и спокойствие. - Девушка, прикурить найдется? – раздалось за спиной. Реакция последовала незамедлительно, но удар не достиг цели, перехваченный стальным захватом. - Хорошая реакция, Пинки, - раздалось у нее над ухом, - Но недостаточно хорошая. Хватка ослабла, и Сакура обернулась. В полутьме парка она могла разглядеть немного, но ей этого было достаточно. Ростом примерно с нее, в болотного цвета плаще, который выделял его яркие волосы, огромные карие глаза, как у фарфоровой куклы, и чуть кривая усмешка на бледных губах. А день был такой хороший, мать твою. Сакура холодно взглянула на Сасори. Ее руки сжимались в кулаки от неприкрытой издевки в его голосе. - Доброй ночи, Скорпи. - Так прикурить найдется или нет? – нетерпеливо фыркнул парень, держа в руках сигарету. Сакура достала зажигалку из кармана и бросила. Сасори ловко поймал ее и закурил. - Спасла от смерти. Сакура прищурилась. - А, тебе ее нужно вернуть, оказывается? Лови. Девушка поймала зажигалку и положила ее обратно в карман. - Чем обязана такой честью, Сасори? – холодно спросила она, засунув руки в карманы, - перчаток с собой не было. - Как я люблю свое имя, - протянул парень, затягиваясь. От него исходила опасная аура, хищный адреналин – в каждом движении, - тем более из твоих уст. - Научись делать комплименты, прежде чем говорить с девушкой. - О, а ты оказывается, девушка. Странно, я всегда полагал, что ты – розоволосый гей, - ухмыльнулся Скорпи, стряхивая пепел, - В любом случае, мне понравилось следить за тобой. Оказывается, ты встречаешься с какими-то идиотами и смеешься над их глупыми историями. «Как он?..» - Через два дня у тебя бой с этой хвостатой, как ее там… - Сасори картинно достал из кармана маленький органайзер и открыл его, пробегая глазами по записям. – Темари, точно. Меня это немного беспокоит, потому что в следующем круге твоим противником буду я. Советую сваливать сразу после боя с Собаку. - В штаны наложил? – криво усмехнулась Сакура, - Мы можем все решить прямо здесь, я не против отпинать твою костлявую задницу. - А ты не умеешь выражаться литературно. Тяжелое детство? Здесь слишком мало публики, к тому же, за это никто не заплатит. Я тебя предупредил. Не согласишься – хирурги будут собирать паззл из твоего тела. - Это мы еще посмотрим, кого еще будут собирать, - зло выплюнула Сакура, готовая наброситься на него в любую секунду. Сасори, казалось, забавляла вся ситуация. - В любом случае, дорогая, будь при параде. Я люблю красивую смерть. Сказав это, парень развернулся и пошел в противоположную сторону. Сакура осталась в злости и недоумении, которые тщательно прятали страх, смотреть ему вслед, жалея, что в руках у нее нет хотя бы ножа, чтобы всадить его в затылок красноволосому.
