Пока живу – надеюсь. Глава двенадцатая. «Если крови захочешь, то пей - для тебя ничего мне не жаль».
Глава двенадцатая. «Если крови захочешь, то пей - для тебя ничего мне не жаль».
Хруст. Медленно и молча темноволосый юноша подошел к нахалке, которая, оторопев от своего поступка, отскочила прочь, но перед этим посмела унизить его своим труднообъяснимым поступком. Кстати, он что, издевается, считая его «труднообъяснимым»? Без лишних слов приставил холодный и остро наточенный клинок и... О Боже, ни к шее, ни к груди, ни к виску, а именно к промежности между глазами. Хотя его выбор можно было объяснить: ведь она бессмертна, так что бесполезно протыкать такие «жизненно-важные» места. А так хоть может побеспокоиться за свое миловидное личико.
Все мое тело слегка подрагивает от сильного и почти неконтролируемого возбуждения, мысли в голове путаются, а по виску стекает тонкая капелька пота. А я и забыла, что его можно так легко разозлить. Ведь мало кто знает, что за холодной маской скрывается до абсурда вспыльчивый темперамент. - Ты в курсе, что это был мой нос? - Мерзавец, - глотая слезы ярости, произнесла я. Ох, сколько слов во мне накопилось за это время. Ему бы хватило на несколько столетий, а затем снова признание в вечной любви. - Только сейчас до тебя дошло? - Убери эту штуку от меня, - проигнорировав не самый приятный вопрос, на который я не знала, что ответить, впервые потребовала от него что-то в таком тоне. - Занятно, - видно, он тоже малость удивился, поэтому решил узнать, что будет дальше, и все-таки выполнил мою просьбочку. - Так что же надоумило тебя? - Ты хоть понимаешь, что творишь? Маешься здесь какой-то ерундой! - господи, что же я сама виду себя как идиотка? И кому я это говорю! Саске, самому Учихе Саске! Я либо озверина выпила, либо сама по себе умом тронулась. - Разве я позволял тебе мне что-либо говорить? - Ты меня еще истеричкой назови, - тихо пробубнила я. М-да, надолго меня не хватило. Может, где-то можно продлить срок использования? - Хм? - Саске... - Говори по делу, - интерес к моей персоне тут же испарился. - Саске, остановись... - Уходи, - развернувшись, приказал мне он. - Прошу, остановись пока не поздно... Еще можно все исправить, - хоть я и видела только спину Саске, я могла точно сказать, что он поменялся в лице. - Ты никогда не поймешь. Просто уходи. - Саске, ты ведь так не думаешь. Я знаю! - Знаешь? Да что ты вообще знаешь обо мне, о Наруто?! – ярко-красная радужка переливчато вспыхнула, чувствительные к свету зрачки помутнели. Или же прояснели? - Знаю?! Что я знаю?! – выпалила я, не веря своим ушам. – Я?! Столько лет я вас, идиотов и теперь еще неблагодарных эгоистов, терпела, а ты мне сейчас заявляешь, что я ничего не знаю о вас? Тогда встречный вопрос, а что вы знаете обо мне? Как ты смеешь говорить мне такое, когда я живу вами, дышу вами, смотрю только на вас, а мои мысли занимают только ваши проблемы? Неужели ты настолько ужасен? Можешь сколько угодно унижать меня, но я никогда не потерплю этих слов... - Прости... - дотронувшись до моего плеча, неловко произнес он. Извиняться ты не умеешь, а говоришь, что идеален. - Мне больно, Саске, очень больно. Противно от этой грязи, но я не могу вырваться из неё. Ты потянул меня на дно, а теперь говоришь мне такие обидные вещи. Разве я не заслужила большего? - похоже, что твоя совесть давно помахала тебе ручкой. – Молчишь? Значит, не заслужила... Ты украл у меня мое сердце и разум, а теперь нагло об этом напоминаешь. - Сакура, - не смотри на меня так. – Ты ведь пришла не за этим. - Вот это уж точно, - поджав губы, буркнула я. Некоторое время я нерешительно переминалась с ноги на ногу. - Бесполезно ждать, когда ты соберешься. Ты пришла как друг или враг? - Если враг, то... - не успела я закончить свою мысль, как перед моими глазами снова засверкала беспощадная сталь, а на самом кончике стал проявляться знак Учих, которые прославились как убийцы Богов. Ради меня на такие радикальные методы? Думала, что ты впервые используешь «это» не против меня, а против Наруто. - Думаешь, я боюсь умереть? - в ответ он лишь усмехнулся. - Нет, ведь ты выращена мною в лучших традициях семьи Учих, - струйка крови умудрилась как-то скатиться по щеке, словно кровавая слеза. Всего лишь царапина, но боль, что она причинила мне, просто несоизмерима с её размером и наличием. - Не зря же я причинил тебе столько мучений, готовил тебя. Подумай сама, если бы ты так и осталась той пубертатной и раздражающей девчонкой? Тогда бы сломалась сразу же, - ах, мессир, да вы само олицетворение милосердия. Теперь я понимаю, почему они все там тронутые. Однако прекрасно, что он не читает мысли, а то кровь-то одна с Саем. И, кстати, знает ли Саске об этом? - Ты как всегда несешь миру покой, правда, не самыми гуманными методами, - я не сводила взгляд с его руки. Одним лишь движением он может решить мою судьбу. Давай же, Саске, сделай это. - Я не убью тебя, - слизывая мою кровь, признался Бог. Конечно, не с моего лица. Я невольно облизнулась. Господи, не хватало еще, чтобы черти пировали за еще один мой грех - вожделение. Мне показалось, что его улыбка была больше похожа на оскал. Осознав всю пикантность ситуации, смутилась и оттого прочь отошла, краснея даже. - Тогда я сильно расстрою Наруто, а мне не нужно лишних проблем. Но у нас ведь есть твоя замечательная мамаша и никчемный папаша. - Не посмеешь. - Неужели? - все произошло стремительно, и я поняла, что именно случилось, когда лишь увидела под моими же ногами собственные волосы. Как у любой человеческой девушки, волосы - это непросто неотъемлемая часть образа, но и гордость. Для Богини же это честь и достоинство сродно неоскверненной невинности. - С-саске... - голос мой задрожал от слез. - Меня раздражают все эти правила, диктуемые нам, могущественным Абсолютам, каким-то фанатиком. - Ты не Абсолют! Таких не бывает на свете... Кх-кх, - одним своим взглядом Саске вызвал у меня приступ удушья. - Заткнись! Если бы ты молчала, то я бы не причинял тебе страдания, но ты продолжаешь сопротивляться. - Я не могу... К-когда ты разрушаешь жизни... Кх... Ах, не могу стоять в стороне, когда вы с Наруто страдаете... - Убирайся! Даже ты меня не понимаешь или не хочешь понять… В тот самый момент дал трещину его «фундамент», но даже этого хватит моему крохотному ростку. Он сам же разрушил свои несущие стены. А на тех развалинах выросла маленькая колючка, но, несмотря на свой враждебный вид, явно нуждающаяся в уходе и благодатной почве. Мой милый Бог жив, и дышит, и кричит, и бьется в своих собственных путах, и дрожит, как мотылек в паутине.
- Саске, ты не один. Пусть прикроет глаза твоя гордость, а я стану твоим ангелом-хранителем, - как-то заговорщицки блестели глаза девушки, соперником луны любуясь, а её улыбка стала призрачной. Оковы сердца юноши крепче камня. Как же их разбить? Когда ж огонь греховный обнимет это тело, найдет ли сил она погасить его?
Так хочется обратиться за помощью. Если бы здесь была моя мама, она бы помогла, а папа дал бы мне силы. К кому же мне обратиться? Что мне дальше делать? Я не собираюсь ждать, когда они оба друг друга поубивают. Сколько я еще мучилась, а ведь ответ шлялся под носом.
Гудя, пчела металась по стеклу, а маленькая девочка все никак не могла понять, зачем ей (пчеле) это? Но настырное насекомое не унималось, не понимая, видно, в чем преграда. И тут, не выдержав, девчонка решила помочь бедняге. Легонько пальцами взяв крылышки насекомого, девица приоткрыла окно. Пчела забилась в пальцах и жгучее вонзила жало в божественное дитя. А маленькая дуреха разрыдалась. - Что ж зря слезы льешь? - зашуршав листвой, спросило дерево. - М-меня пчела ужалила, а ведь я хотела ей помочь, - захлебываясь в собственных слезах, пожаловалась на свою жизнь и неблагодарность иных. - Глупое дитя, и это говорит мне будущая Богиня Земли? Не стыдно? - А почему мне должно быть стыдно? - внимая словам Древо-самы, она все равно продолжала ничего понимать. - Пчела погибла, пострадала и ты. - Погибла? - Да, вот видишь, как неразумно поступила ты. Запомни, мое дитя, возьмешься помочь, так помогай умея.
