Вся моя жизнь — это череда событий и людей, сменяющих друг друга. Начиная с рождения и по сегодняшний день, чтобы я ни делал, рядом всегда кто-то был. Каждый период своей жизни я могу связать с тем или иным человеком. Хорошие то воспоминания или плохие, не важно. Главное, что я не был один как таковой. Пустота в моем сердце от неимения близких людей, — семьи, друзей — это совсем другое. Хотя честно признаюсь, что некоторых людей лучше не встречать. И хотя многих уже нет в живых, в моём сердце они живы: и любимы, и ненавидимы. Каждый по-своему.
***
Я плохо помнил своё детство до тех пор, пока мне не исполнилось четыре. Тогда я начал познавать этот мир, делать приятные и не очень открытия, знакомиться с людьми, узнавать их и себя. Тогда мне не давал покоя один вопрос: почему я один. У всех других детей были родители или опекуны. Частные учителя или просто няньки. За мной же никто не присматривал. Когда я об этом рассказывал, все мои ровесники завистливо вздыхали и называли меня везунчиком, а потом уходили к своим семьям. Я оставался один. С каждым днём понимание сложившейся ситуации накатывало на меня ледяной волной, предвещающей шторм. И хотя я был глуп и многие вещи мне не давались, уже в пять лет я знал, что такое одиночество. Я пытался спрашивать у жителей деревни, кто мои родители, но они смотрели на меня, как на прокаженного, и быстро уходили. Я стал замечать косые взгляды, слышать перешептывания за спиной, но не обращал на них внимания. А потом другие дети начали говорить, что родители бросили меня, потому что не хотели иметь такого сына-идиота. Это было больно слышать, поэтому я перестал задавать вопросы вслух, пытаясь найти ответы внутри себя. Я был маленьким мальчиком, ничего не знающим о жизни, и поиск правды превратился в цель. Цель — в навязчивую идею, а она, в свою очередь, в несбыточную мечту. Ночью, лежа на кровати, я представлял, что мои родители великие шиноби, отправившиеся на долгую миссию, что со дня на день они вернутся домой и постучат в мою дверь. Отец погладит по голове и скажет, как я вырос. А мать нежно улыбнется, обнимет и поцелует, пряча слёзы за волосами. А потом мы переедем в большой дом, днём будем вместе гулять по городу, а ночью смотреть на звезды с крыши дворца Хокаге. Ещё я представлял, что они из важных феодалов, которые отправили меня подальше от родного города, так как мне грозила опасность. Или что моя жизнь — секретное испытание на выживаемость. Но больше всего мне нравилось думать, что мои родители из секретного подразделения АНБУ, чьи лица скрыты под масками зверей. Я представлял, что с крыши соседнего дома на меня смотрят любящие глаза родных, что незримой тенью они следуют за мной, и в один прекрасный день снимут свои маски, и мы станем семьёй. Но шли дни, недели, месяцы, и никто не приходил. Надежда постепенно угасала в моём сердце, но каждую ночь я продолжал мечтать, отгоняя мрачные мысли. И так день за днём. Глупые детские мечты. Когда мне исполнилось шесть, моя жизнь стала походить на второсортную трагикомедию. Дети постоянно дразнили и оскорбляли меня, а взрослые им потакали и уводили прочь. Было хорошо, если мне вообще отвечали. Ведь тогда я знал, что существую. Но от их взглядов мне хотелось убежать далеко-далеко. Закрыться в самом темном месте и плакать; кричать, пока не сорву голос, разбивать руки в кровь; а потом лежать, свернувшись в маленький комочек, и тихо всхлипывать. Но я улыбался и шел дальше. И никто не знал, как больно мне было. Но чаще всего я слышал, как они называют меня монстром. Как и всегда, я старался не обращать внимания, но однажды разговор двух женщин на долгие месяцы выбил меня из колеи. — Смотри, это тот самый мальчик. — И правда он. — Монстр. Такой как он, не достоин жизни. — Тише, нас могут услышать. — Кто? Это отродье? Плевать. Пусть знает, кто он, и не высовывается. — Третий бы этого не одобрил. — Он уже совсем из ума выжил, раз оставил ЭТО в живых. — Не говори так. — А как говорить? Или молчать, как остальные? Он общается с нашими детьми. Отравляет их своим присутствием. И ты будешь это терпеть?! Посмотри на него: делает вид что не понимает, о ком речь. Монстр, чудовище. — Ты жестока. — Да неужели? А ты представь, что твой сын будет общаться с ним? — Не позволю. — А кто будет тебя спрашивать? — И правда... Лучше бы его убили. — Вот и я о том же. Пойдём, не хочу находиться рядом с этим. Не помню, как дошел тогда до дома. Несколько дней просто вылетели из памяти. Раз за разом я прогонял в голове каждое услышанное слово, и не мог поверить, что это обо мне. Подтвердились худшие опасения. Я — монстр. Меня ненавидят, а я даже не знаю почему. И спросить не у кого. После этого случая, я часто слышал подобные разговоры. Оказывается, я просто закрывал на них глаза, не обращал внимания. Называйте как угодно. Я пытался быть глухим и слепым, но тщетно. И самое ужасное, что этим людям было наплевать. Монстр. Это их оправдание. И ни один из них не подумал, что я тоже могу чувствовать, что мне больно от этих слов. Лучше бы меня били, чем такое. Я пытался найти причину подобного поведения, но ничего не приходило на ум. Только одно я понял — в родной деревне меня ненавидят.
***
Я отложил кисть и посмотрел в окно. Зря я согласился на всё это. Моё прошлое не то, что стоит описывать, даже зная, что найдутся люди, которым захочется это прочесть. Но начало положено, и пути назад уже нет. Странно, но я ничего не чувствую. Внутри нет даже привычной пустоты, всё как будто исчезло. Словно впиталось в бумагу вместе с чернилами. Я невесело усмехнулся и перечитал написанное. Смешно, ведь я всегда ненавидел писать отчеты. Видимо, работа Хокаге накладывает свой отпечаток. Оказывается, это не так и трудно. Но... Хотя моё детство было далеко не радужным, оно напоминает своеобразный рай по сравнению с недавним прошлым. Когда у тебя никого нет, не боишься потерь.
***
Спустя долгие месяцы, ставшие годами, я изо дня в день, убеждался в бесполезности своего существования. Ничего не менялось. Земля продолжала крутиться, времена года — сменять друг друга, а люди — ненавидеть меня. Хотя всё же нет, кое-что изменилось. Их ненависть. Из бледно-лимонного цвета, она превратилась в грязно-желтую. Во взглядах и словах стало намного больше презрения, в поступках — злости. Вместе с тем, как рос я, росло их отвращение ко мне. То, что другие называли жизнью, я с большим трудом мог назвать существованием. Куда бы я ни шёл, меня всегда преследовали они. Осуждающие, ненавидящие, проклинающие глаза сотен людей. Я чувствовал, что все они желают мне смерти. Большинство даже не пыталось этого скрывать. Они гордились, если им удавалось унизить меня. Слёзы на щеках — вот был лучший подарок для этих людей. Но я держался. Крепко стиснув зубы и подняв голову, шёл вперед, не отзываясь, не оборачиваясь. Ко всему в этом мире можно привыкнуть. К злобе, ненависти, презрению, боли, одиночеству. Привык и я.
Сначала я думал, что причина такого отношения в том, что у меня нет родителей. Но в Конохе были и другие сироты, такие же, как я, никогда не имевшие семью и не знающие, кто они. Но такому отношению подвергался лишь я один. У каждого из них был опекун, тот, кто заботится и признает. Я же был одинок. Всегда и во всём. Деньги на моё содержание выделяла деревня. К сожалению, тот, кто присматривал за мной до пяти лет, тоже был всего лишь видимостью. Он приходил, готовил, забирал часть денег и уходил. И так каждый раз. Я и видел то его всего однажды. Тенью он скользнул по подоконнику, когда я вошел в дом. Это была наша единственная встреча. Уже после Третий Хокаге отправлял чунинов, чтобы передать мне деньги. Глядя, с каким отвращением они протягивают этот конверт, я думал, что лучше умереть с голоду. Но обычно я находил его в почтовом ящике или на коврике у двери, хотя бывали случаи, когда он оказывался на столе у меня дома. Но были в этом и приятные моменты. Иногда Третий сам заходил в гости. Просто проведать меня. Просто поговорить. И каждый раз приносил с собой угощение, о котором я мог только мечтать. Каждый раз что-нибудь новое. На его лице всегда сияла добрая улыбка, обращенная на меня, а в глазах я видел тепло. В такие дня я чувствовал себя невероятно счастливым, окрыленным верой в то, что я нормальный, что достоин любви как и все остальные. Он рассказывал смешные истории про себя, деревню, или кого-нибудь из жителей. Я не знал, чем заслужил его расположение, но слушал с открытым ртом, боясь вставить даже слово. Боясь спугнуть удачу, подарившую собеседника. Старик был хорошим человеком. Но порой я замечал грусть в его глазах, обращённую на меня. Словно он о чем-то жалел, и под этим взглядом мне становилось не по себе. По спине бегали мурашки, а в душе всё переворачивалось сильнее, чем от наполненных ненавистью взглядов жителей. Третий был единственным близким мне человеком. Мы стали часто проводить время вместе, и я, наконец, смог поверить в то, что больше не один. Но кое-что не давало мне покоя. Окружающие нас люди. То, с каким осуждением они смотрели на своего Хокаге, заставляло меня чувствовать себя виноватым. Будто я очернял что-то светлое и доброе одним своим присутствием. Поэтому маршруты наших прогулок я всегда выбирал сам, стараясь держаться подальше от площадей и больших улиц.
Однажды старик повёл меня в резиденцию Хокаге, чтобы показать открывающийся с крыши вид, и вдруг по пути я услышал очередной разговор. Это были те самые женщины, благодаря которым я понял как сильно меня ненавидят в родной деревне. В глазах предательски защипало и я, схватив старика за руку, ускорил шаг. Третий видимо что-то понял, так как мы не прошли и нескольких шагов, когда он остановился. Я недоуменно смотрел на старика исподлобья, пытаясь скрыть глаза, в которых собралась влага. Мне было трудно выносить все эти взгляды, когда рядом находился единственный человек, которому есть до меня дело. Я хотел уйти, когда старик потрепал меня по волосам и направился прямо к тем женщинам. Предчувствуя недоброе, я круглыми глазами смотрел, как они сжались при его приближении. — Здравствуйте, милые дамы. — На лице Хокаге играла фальшивая улыбка. — Здравствуйте. — Не повторите ли вы то, что только что обсуждали. Думаю, нам будет интересно послушать. Не понимая смысла происходящего, я подошел ближе. Говоривших окружила толпа народа. Каждому было интересно, что случилось. Не обращая внимания на косые взгляды, я с жадностью ловил каждое слово, произнесенное стариком. — Мы... — начала одна из них. — Ну же. — А какое вам дело? — встряла другая. — А разве Хокаге не может просто интересоваться жизнью своих людей? — Хокаге не спрашивал своих людей, когда решил оставить ЭТО в живых! — она указала на меня. — Этого монстра должны были убить! Сдерживаемые слёзы покатились по щекам. На глазах половины деревни, на глазах Третьего меня открыто признали монстром. Я хотел провалиться под землю, исчезнуть, только бы не слышать этих слов. Всё стало как в тумане, люди, голоса, окружающий мир. А потом я так и не понял что произошло. Старик за долю секунды оказался возле говорившей. Ярость, с которой он смотрел на неё, заставила меня вздрогнуть. — Думай что говоришь! — Я говорю правду. Этот мальчик — чудовище. Неужели вы будете его защищать? — Буду. Он такой же, как ваши дети, всего лишь ребёнок, — по толпе прошелся вздох. — Кто здесь чудовище — так это ты! И те, кто не понимают очевидного. — Он оглянулся и продолжил. — Люди! Посмотрите на себя! Взрослые, а ума как у младенца! Он — человек. Маленький человек, который делает свои первые шаги в огромном мире, а вы своей беспочвенной ненавистью ломаете ему жизнь. Что он вам сделал? Чем заслужил такое? Молчите? Тогда я скажу — ничего! Идиоты, что перешептываются, думая, что их не слышат, представьте себя на его месте. Предупреждаю — ещё раз услышу подобное, и вы познаете гнев Хокаге деревни Скрытого листа! Теперь он взял меня за руку и повел в сторону дома. Я был шокирован, напуган, но улыбался как идиот, и готов был прыгать от счастья. Этот разговор навсегда отпечатался в моей памяти.
Знаете, как чувствуют дети? Как переживают свои неудачи? Как радуются счастью? Все мы давно выросли и забыли это чувство, когда каждая новая эмоция затмевает предыдущую. Когда каждое событие становится ярким, и рядом с ним меркнет всё остальное. Дети чувствуют. Дети забывают. Если защитить одинокого мальчика, все его страдания сотрутся. Надежда поселится в его глазах. А знаете, что будет, если её забрать? Тьма. Но пройдет время, и она тоже исчезнет до поры до времени. Уже взрослым, мальчик вспомнит всё, что с ним происходило. Но это будет потом. А сейчас он просто чувствует. Мгновение, что в детском сердце обращается в вечность.
После того дня прошли недели, но для меня они пролетели, как несколько часов. Впервые за меня заступились. Впервые не оставили одного. Впервые назвали человеком. Впервые я понял, что кому-то нужен. И то, что я чувствовал, нельзя назвать счастьем. Это было намного больше, сильнее, острее. Я понял, что живу. На короткое мгновение монстр по имени Узумаки Наруто превратился в обычного маленького мальчика на глазах у изумлённой толпы. Моё существование стало полноценной жизнью, и тогда я решил, что когда вырасту — обязательно стану Хокаге. Но счастье не бывает долговечным. Эти взгляды никуда не исчезли, злые разговоры продолжали преследовать меня, но уже по-другому. Теперь жители осторожничали, стараясь открыто не выказывать свою ненависть, и одергивали тех, кто поступал иначе. Гнева Третьего боялись все. А я был горд, что такой великий человек, как он, встал на мою защиту. Гуляя по деревне, я забрел на игровую площадку. Там собралось немало детей, и все они что-то оживлённо обсуждали. Я остановился в нерешительности, не зная, подходить или нет. Ведь если появятся взрослые, то меня сразу же прогонят. И я снова почувствую боль. Когда я уже собрался уйти, меня заметила какая-то девочка. Она приветливо помахала рукой, чем привлекла внимание остальных. Я думал, что сейчас меня будут дразнить и оскорблять, но они наоборот позвали меня к себе. Я был очень удивлен и не обратил внимания, что ноги сами понесли меня к толпе. Каждый ребёнок поздоровался со мной, кто просто кивнул, кто похлопал по спине, кто пожал руку. Это было так странно и волшебно, чувствовать себя своим среди всех этих маленьких людей. Как-то незаметно я подключился к разговору, стал смеяться вместе со всеми, задавать вопросы и отвечать на них. Близился закат, когда одна из девочек обратилась ко мне. — Хочешь, мы научим тебя песенке, которую нам поют родители? Я кивнул головой.
Дети порой бывают слишком жестокими, особенно если родители поощряют их в этом. Тот кивок положил конец счастью последних недель. С озорными улыбками дети смотрели на меня, но их глаза были холодны, как лёд. Они смотрели на меня, как хищники на свою добычу, которая сама себя загоняет в угол. А потом темненький мальчик начал петь. Вслед за ним подключились и другие. Хор голосов напоминал переливчатый звон колоколов, но не праздничной мелодии, а траурного гимна.
По щеке у матери катится слеза — Из детской колыбели смотрят красные глаза. «Что ты, моя милая?» — говорит отец, — «Не нужно плакать больше, ведь ты у нас борец!»
Демон, монстр маленький, зачем родился ты, Убил своих родителей, похитил их мечты? Теперь беги отсюда, иначе сам умрешь, Ты в родной деревне места не найдешь…
И бросает взгляд отец в детское лицо, С пальца безымянного падает кольцо. На кровати маленькой, средь белых простыней, Лежит его ребенок в кругу черных теней.
Демон, монстр маленький, зачем родился ты, Убил своих родителей, похитил их мечты? Теперь беги отсюда, иначе сам умрешь…
Я забыл, как дышать. Сидел, и, словно выброшенная на берег рыба, глотал ртом воздух, не в силах пустить его в легкие. Я закрыл глаза, чтобы сбросить наваждение. Тело не слушалось. Слова песни задели что-то глубоко внутри меня. Что-то теплое, нежное и трепетное, то, что помогало мне не опускать руки, улыбаться жителям деревни и мечтать. Но сейчас это чувство билось, как раненый зверь в маленькой клетке, пытаясь выбраться наружу. По щекам покатились слёзы, а дети продолжали петь, будто не замечая того, что со мной происходит.
Не стоишь сострадания, ты монстр, не дитя, Фальшиво улыбаешься, беду нам всем неся, Не зря тебя, ребёночек, так ненавидит мир, Демоны внутри тебя уж затевают пир.
Демон, монстр маленький, зачем родился ты, Убил своих родителей, похитил их мечты?..
В селенье на окраине лежат тела людей, Помощь опоздала, скорей, скорей, скорей! Родители ребёночка убиты им давно, В ребёнке вместо крови — адское вино…
Демон, монстр маленький, зачем родился ты?..
Я широко распахнул глаза, с ужасом глядя на окружающих. Но я не видел лиц. Только маски. Маски демонов. И руки, что тянулись ко мне. Я попытался подняться, но тело всё ещё было неподвластно мне. Я попытался закрыть глаза, но не смог сделать даже этого. Всё что мне оставалось — слушать. И чувствовать, как мою душу разрывают на куски.
На кровати маленькой лежит он и ревет, Спустя десятилетия нам гибель принесет. Давайте соберемся и убьем его, Пока он слишком маленький и рядом никого…
Закричав и поборов оцепенение, я бежал. Подальше от этих чудовищ, подальше от их тянущихся рук… Остановившись перевести дыхание, я бросил взгляд на витрину магазина. Красные глаза! Их я там увидел. Полоски на моих щеках стали больше, глаза поменяли цвет, а зрачок стал вертикальным. И я, наконец, понял, о чем говорили эти люди. Не в силах верить происходящему, я сорвался с места, но галлюцинация не исчезла. В каждой зеркальной поверхности я видел себя. Больше не было никого. Я бежал домой, давясь слезами, а Третьего не было рядом. Потому что он — Хокаге, а я — монстр. У него нет времени, чтобы быть рядом с таким, как я. Я ошибся уже в который раз за свою короткую жизнь. Стоило лишь на мгновение поверить, что я не один, что близкий человек всегда рядом, стоит лишь протянуть руку, как с глаз спала розовая завеса, и мир предстал в своём подлинном уродстве. Я еще долго бежал, не разбирая дороги, пока не понял, что нахожусь возле двери в свой дом. В свой маленький мир, где можно быть слабым, где нет людей, только пустота и одиночество, заменившие семью. Не раздеваясь, я лег на кровать, забрался под одеяло, свернувшись в маленький дрожащий комочек. Слёзы всё так же катились по моим щекам, а я перестал их замечать. Было слишком больно осознавать, что ничего не изменилось, что я — всё тот же монстр, которого ненавидят. За всё в этом мире приходится платить, но тогда я не знал, за что приходится расплачиваться мне. Солнце уже давно зашло, а вместе с ним и надежда на то, что когда-нибудь меня признают. Постепенно усталость начала накатывать на меня, и я погрузился в сон. А ветер за окном всё напевал голосами тех детей эту мрачную жестокую песню:
Демон, монстр маленький, зачем родился ты, Убил своих родителей, похитил их мечты? Теперь беги отсюда, иначе сам умрёшь, Ты в родной деревне места не найдёшь.
На кровати маленькой лежит он и ревет, Спустя десятилетия нам гибель принесет. Давайте соберёмся и убьём его, Пока он слишком маленький и рядом никого…
